Окна с желтыми занавесками

История тридцатилетней девушки Лизы Ветер, которая возвращается в свой отчий дом спустя двадцать лет отречений и ненависти ко всему, что было связано с ее детством. Борясь с призраками прошлого, она проводит в этом месте один мучительный день, ведя монолог с женщиной, которую когда-то называла своей матерью. Постепенно девушка находит ответы на волнующие ее вопросы, но сумеет ли она простить свою мать? Или память о причинённой ей когда-то боли окончательно погубит её душу?

  

«Заслуживает ли право быть прощённым,

тот, кто однажды был жесток?»

                         Глава первая

 

Мои пальцы коснулись холодной связки ключей, и я впервые за несколько дней, осознала, что обратного пути у меня нет - пора уже смириться с происходящим в моей жизни, и отпереть эту пустующую уже несколько месяцев квартиру. Я несколько раз подходила к дому, не решаясь в неё зайти, разрываясь в своём нежелании встречаться с мучительными воспоминаниями прошлого и жалостью к себе. Эти чувства тянули меня в разные стороны, не позволяя принять окончательного решения. Ещё ранним утром я приехала сюда и на протяжении четырёх часов сидела на полуразрушенной детской площадке, пытаясь набраться смелости, чтобы переступить порог пятиэтажного здания, который когда-то был моим отчим домом. И всё же, проделав титанические усилия над собой и преодолев небольшой дворик, я наконец-то приблизилась к третьему подъезду, который был щедро обклеен разными цветастыми объявлениями. Они зазывали  посетить маникюрный салон «мадам Франциски», заглянуть в интернет магазин товаров для дома, и даже побаловать себя пиявко - терапией, что, естественно, стоит недёшево, и, которую, можно, по их утверждению, никогда в своей жизни и не попробовать до наступления «конца света». С твёрдым убеждением того, что конец света это всего лишь выдумка людей с богатым воображением, я впервые за все это время смутно улыбнулась, и хотела было открыть эту железную дверь, как вдруг, к моему большому огорчению, я обнаружила, что она заперта. Хаотично пытаясь сообразить какой же номер набрать, чтобы меня впустили, я принялась нажимать на все кнопки домофона.

 -Что вам здесь нужно? - Первое что я услышала, оказавшись возле квартиры № 53. Оглянувшись назад, я увидела старушку, которая, должно быть и открыла мне дверь, а теперь любопытствует кто же я собственно такая. Она, невнятно шамкая своим беззубым ртом, что-то бормоча и меняясь в лице, медленно спускалась ко мне, держась обеими руками за перила.

-Бог мой, должно быть, вы ее знаете? Я наблюдаю из окна за вами все утро, и только лишь поэтому я вам и открыла дверь, - сочувственно сказала мне она и поправила свою пёструю косынку украшенную вышитыми маками.

-Спасибо вам, - холодно ответила я, давая понять, что не имею ни малейшего желания вступать с ней в полемику.

-Я смотрю на вас, и думаю, а вы случайно не дочь, этой, несчастной?

-Нет.

-Но, вы, мне очень ее напомнили.

Испугавшись того, что она могла меня узнать, я принялась открывать замок, чтобы скорее попасть в квартиру и избавиться от общества, этой назойливой женщины.

-Наверное, Вы меня с кем-то путаете.

-Это уж точно нет, у Вас взгляд такой же, как у неё.

-Говорю Вам, я не понимаю о чем Вы, уходите.

Разозлившись, я огрызнулась, и в очередной раз отчаянно попыталась просунуть ключ в замочную скважину, которая настойчиво мне не поддавалась.

-Я то уйду, уйду, все меня то и дело куда-то гонят, но я ведь никому не мешаю. Мне просто интересно знать, действительно ли вы…?! - Оказавшись за моей спиной, быстро проговорила бабушка, и с каждым сказанным словом проникаясь ко мне все большим сочувствием. Об этом твердил ее тёплый голос, который стал звучать с неподдельным участием, тем самым раздражая меня ещё больше.  

-Должно быть, Вас гонят потому, что вы суете нос не в свои дела,- не дав ей договорить, выпалила я, сама от себя такого не ожидая. Но, женщина, похоже, даже не думала уходить, она все смотрела и смотрела на меня, периодически вздыхая и покашливая, рассказывая все, то, что причиняло мне невыносимую боль.

-Вы, и без меня все знаете, но, я все равно скажу, она была странной женщиной, ее никто тут не любил, и я тоже…, но она была такой одинокой, никто не заслуживает такой жизни.

После этих слов, как будто сказанных мне в упрёк, я не выдержала и побежала вниз по лестнице, уронив свои ключи на бетонные ступени, от чего эхо о моем присутствии разошлось по всему подъезду. Спустя два этажа ниже, я едва не столкнулась, с каким-то незнакомым мальчиком, который испуганно на меня посмотрел, и спросил, все ли у меня хорошо. От чего, я немного пришла в себя и осознала, что веду себя глупо и просто обязана вернуться обратно. С моих глаз хлынули слезы, а сердце казалось, превратилось в рваный кусок мяса, что болезненно кровоточил у меня между рёбер. Бабушка ещё несколько минут что-то невнятное выкрикивала мне вслед, затем прочитав «Отче наш», и со словами: «Благодатная Мария господь с тобою…», наконец-то удалилась к себе домой.

«Она была так одинока…»,- эхом отзывались слова, сказанные этой женщиной в моей голове, мне стало страшно, в тысячу раз страшнее, нежели тогда, когда я только пыталась себя подготовить к этой поездке. Вернувшись обратно, подобрав ключи с пола и ещё немного повозившись с замком, я все-таки сумела отпереть дверь. С закрытыми глазами, дрожа всем телом, я вошла во внутрь квартиры и остановилась посередине узкого коридора. Мне отчётливо помнилось, что если сделать четыре шага вперёд, то окажешься возле маминой спальни, три шага в другую сторону - и попадёшь на кухню, а повернувшись налево, сразу же войдёшь в ванную и начисто вымоешь руки.

-Господи, неужели я это делаю, зачем я здесь? - прошептала я и облокотилась головой о стену. Я не смела открыть своих глаз, мне слышались голоса, всех тех, кто ранее жил в этом помещении, а их было здесь немало, в особенности, мужчин, менявшихся также быстро как вода в графине из-под цветов, которыми была всегда заставлена вся квартира. Я никому и никогда не рассказывала о своих проблемах, жила как маленькая собачонка, не раз засыпая вся в слезах, а порой даже, не желая просыпаться утром, думая, что никому в этом кирпичном мире из пяти этажей и трёх подъездов не нужна. Как я живу, знала только я сама, а все в округе, в особенности, мои сверстники, только и знали, что  подшучивали и издевались надо мной за странный нрав и отсутствие отца. Бывало так, что я говорила им, что мой папа военный и служит на самом краю земли, там, куда их родители никогда не смогли бы добраться, прожив даже две жизни подряд, в ответ я слышала, что все это враки и на самом деле он просто бросил нас с матерью. Иногда, мне хотелось всех их поколотить. Но, я никогда этого не делала, наивно думая, что, действительно, мой папа военный, а узнав об этом, он будет стыдиться поведением своей непутёвой дочери. А если же я буду сильной и послушной девочкой, которая, к тому же, ещё и хорошо учится, он обязательно, однажды, ко мне вернётся на улицу Пейзажную, дом 15, где видимо-невидимо цветущих лип и так много солнца в открытых настежь окнах.

Продолжение…