Окна с желтыми занавесками

                                                                         Глава восьмая

Ванная комната искрилась от летающих в воздухе мыльных пузырей. Вуди, сидя со мной в ванне, в пушистой как снег пене, пускала их коктейльной трубочкой. Какие-то пузыри радужными шарами падали, растворяясь в белоснежной пене, какие-то - полусферами зависали на мокрых стенах, напоминая собой растолстевших лягушек, которые, словно набрав полные груди воздуха, в надежде покорить нас своим пением, лопались, едва начав свои арии, осыпали наши головы мелким искрящимся дождиком.

От обилия пены и пузырей ванная комната мне казалась небесным облаком. Необычайно широкая и длинная в ней ванна была похожа на индейскую пирогу, а Вуди с трубочкой в маленьком рту - на краснокожего индейца, выпускающего из духового ружья отравленные стрелы. Раньше мне никогда не приходилось видеть такую большущую ёмкость для купания, ведь дома у мамы она больше походила, если не на корыто, то на что-то очень близко напоминающее раковину.

- В вашем возрасте… - разорвала нашу пузырьковую феерию бабушка Нюра, – у нас такого не было, чтоб взял и набрал из крана водицы, да еще и полную ванну, - ведёрками издали её натаскать надобно было…

Первое впечатление от знакомства с бабушкой у меня произошло, когда она ловко увела нас мыться, едва мы с Вуди – понурые и чумазые - переступили порог квартиры.

В белоснежной, длинной, до самых пят сорочке, больше походившей на платье, выделанной из грубой льняной ткани ручной работы и обильно вышитой гладью с васильками небесного цвета, небольшого роста бабушка, предстала в моем воображении доброй феей, появившейся словно из неоткуда, услышав, что нам с Вуди требуется помощь. Её ноги украшали высокие, похожие на сапожки, вязанные тапочки. Ухоженные седые волосы, аккуратно заплетённые в две толстые косы и заколотые резными деревянными гребнями, ещё больше подчёркивали образ доброй волшебницы. Глаза настолько сильно излучали энергию добра и любви, что её посечённое временем лицо казалось мне белоснежно-белым. Она смотрела на меня таким тёплым обволакивающим нежностью взглядом, отчего меня переполнило чувство растерянности (ведь для неё я - лишь незнакомая девочка), и неизвестное до этого чувство родства и близости - словно мы всегда с ней были вместе.

Она сразу поняла, что нас ждёт, поэтому, пообещав Марии Ивановне, что вымоет нас не хуже Мойдодыра и проведёт воспитательную беседу, прямиком повела в ванную комнату.

В этот день, благодаря её доброте, хоть и с небольшой отсрочкой, но нам  всё же удалось избежать гнева апельсиново-волосой женщины.

- А издали это откуда? – полюбопытствовала я, и, случайно вобрав в нос пены, громко чихнула. Впервые, за все время нашего знакомства, Вуди хихикнула, чем вызвала у меня непреодолимое чувство радости. И я, чтобы окончательно её развеселить, специально, еще раз, набрала в нос пены и снова громко чихнула. Смех Вуди ласкал мой слух звоном колокольчиков.

- Из речки, деточки… глубокой и о-о-очень опасной, – дождавшись пока Вуди прекратит смеяться, бабушка продолжила с нами разговор, - в те времена водичку-то все оттуда черпали. Речка тогда нас и поила, и кормила… хоть и строгая была… и таинственная.

- Таинственная?.. – с любопытством спросила я.

- Да, деточки. Люди в деревне тогда думали, - продолжила бабушка,- что поселилось в ней какое-то чудище - уж много душ человеческих загубила… да и зверья всякого с домашней скотиною.

- А вы не боялись туда ходить?.. – Не унималась я.

- Это я сейчас всего боюсь… а тогда у нас одно желание было – увидеть того душегуба.

- И как, увидели?.. Расскажите нам про него!..- С не присущей мне наглостью, словно забыв, что передо мною стоит едва знакомый мне человек, я продолжала третировать своими вопросами бабушку.

- Ох… давняя эта история, всего уже и не припомню… - продолжала бабушка. - Мне тогда жутко страшно было… А вы... не испугаетесь?.. Улыбнувшись, посмотрела на нас бабушка.

- Нет, конечно!.. – выпалила я в ответ, будто ждала, о чём именно должна спросить нас бабушка, и перевела взгляд на Вуди. Та, чтобы не показаться передо мной трусишкою, утвердительно кивнула головой, но в её глазах можно было прочесть, насколько история, которую мы сейчас услышим, будет действительно страшной.

- Ну, хорошо, внучатки, слушайте! – сев на рядом стоящую с ванной табуретку, седоволосая фея начала свой рассказ. - Давно это было. Как я уже и говорила, была я тогда примерно вашего возраста. Из нашей деревни, к той самой речке, вела всего одна тропинка, кругом же были - непроходимые топи, с густо поросшими камышами. Мама мне тогда строго настрого наказывала ходить только этой тропинкой, и нигде не сворачивать. Но в деревне тогда у всех стоял один вопрос: что ж за чудище поселилось в речке? И я как-то подумала: раз тропинка к речке одна, то может чудище видит нас, когда мы по воду ходим. Тогда-то я и прибегла к хитрости - чтобы наконец увидеть его. И вот, одним ранним утром, я шла уже по новому пути - сквозь камыши. В одной руке у меня - небольшое ведёрко (я маме сказала, что пошла по воду), в другой – палка, с помощью которой я расчищала себе дорогу. Не дойдя до берега, чуется мне тоненький мышиный писк. Бурное течение реки несло маленькую полевую мышку. Мне стало жалко её. И я зашла по пояс в речку, в надежде достать её своей палкой. Но сильный поток реки относил её всё дальше от меня. Тогда я схватила своё ведёрко, и, сломя голову, бросилась вдоль берега догонять её. И вдруг на моём пути вырастает непроходимая стена из камыша.

Бабушка так увлечённо, с детским азартом и переполняющими её сердце чувствами, проведывала нам события того незабываемого дня, словно всё это приключилось с ней вчера, мне казалось, будто перед нами сидит девочка, которая, тайком от родителей, закрывшись в ванной комнате, делится приключениями со своими подружками.

Моё внимание привлекло лицо Вуди. Оно красноречиво передавало все те чувства, которые витали в воспоминаниях бабушки: испуг - быстро переходящий в удивление, оттенки радости - меняющиеся со скоростью молнии на более холодные тона. Никогда мне еще не приходилось видеть столь быструю смену эмоций. Меня забавляло это, где-то удивляло, и в то же время, порождало ещё больший интерес к этой необычной, молчаливой девочке.

Бабушка, налив мне на голову шампунь, ласково, словно обращаясь не ко мне, а к той полевой мышке, прошептала, чтобы я самостоятельно вспенила себе голову и продолжила свой рассказ:

- Не колеблясь, я стала обходить камыши вброд, как вдруг с головой ушла под воду…

После этих слов, Вуди попробовала инсценировать бабушкино погружение, и, едва опустив голову и поперхнувшись водою, вынырнула, выплёвывая изо рта пену. Образовавшийся под носом мыльный пузырь, рассмешил нас с бабушкой. Вуди поначалу сидела, надувшись на нас, сморщившись, сведя брови, но уже через минуту разлилась звенящим громким смехом.

 - …Место это оказалось очень глубоким. Я попыталась всплыть, но ведёрко в руке тянуло меня ко дну. Я бросила его, и всплыла... но почему-то далеко от берега. Оказалось, что меня отнесло течением… Я даже не заметила, как меня уже кружит по какой-то огромной воронки, а рядом - та самая полевая мышка. Нас, словно на карусели, гоняет по кругу зловещий водоворот. Это то самое ненасытное чудовище пытается затянуть нас с мышкой в своё глубоководное царство…

Бабушка, прервала свой рассказ, улыбнулась, чем немного смягчила наш испуг, и принялась смывать с моей головы шампунь.

- Не бойтесь, деточки, дальше будет не страшно… - с нежностью в голосе проговорила бабушка. – …Случайно рукой я цепляюсь за ветку дерева, которое росло на берегу. Его молнией переломило пополам. Верхушкою оно ушло под воду, а вот корнями всё же продолжало держаться за берег, как мы с мышкой - боролось за свою жизнь. Почувствовав надежду на спасение, я крепко схватилась за ветку, и не спеша - чтобы не оторвать - стала тянуть её к себе, перебирая по ней руками… Ах, да, чуть про мышку не забыла! Я поймала её и посадила к себе на голову. Так мы с ней и выбрались на бережок…

Ванная комната наполнилась детским радостным смехом.

- На бережку обсохла, - продолжила бабушка, - сразу было побоялась идти домой, ведь мой внешний вид и загубленное ведёрко красочно объяснили бы маме, что со мною произошло.

- Мышку тоже с собой забрали? – спросила я.

- Какой там!.. - с сожалением сказала бабушка,- стоило мне опустить её на земельку, как она махнула мне хвостиком, в знак благодарности, и убежала к своим деткам… или может как я - к маме.

Поднявшись с табуретки, бабушка принялась мыть голову Вуди. Взбив её рыжие волосы в большой пенный шар и немного помассировав, она обильно смыла их водой.

- А чудища того так никто и не увидел… - положив душевой шланг на раковину, поспешила закончить свой рассказ бабушка, - зато теперь точно все знали, где его место обитания… и врата в подводное царство.

Вуди, стараясь не пропустить ни единого слова, молча следила за каждым движением губ бабушки.

- Бабушка Нюра, это чудище ещё там? – Взволновано, спросила я.

- Думаю, да, деточки…

- Сколько можно плескаться?!. – разорвал нашу идиллию, по ту сторону двери, какой-то недовольный мужской голос, отчего мы с Вуди испуганно вздрогнули.

- Не бойтесь, деточки, это не чудище, это папа Люлечки, - с иронией успокоила нас бабушка, – вытирайтесь, а я пока сбегаю за вашими пижамками.

Набросив на нас полотенца, бабушка вышла из ванной комнаты. "Люлечка?.. – Молча удивилась я, и продолжительно посмотрела на Вуди, - оказывается, у неё два имени… и одно смешнее другого… Гм… Люлечка!.. Это как люлька для младенцев, что ли? Странное имя!.."

Вуди вылезла из ванной, и тщательно стала вытирать ярко-зелёным полотенцем своё белоснежное густо покрытое веснушками тело. Моё воображение не переставало рисовать красками. Я представила себе, что она вытирается водорослями из того подводного царства…

    Цвета перемешивались с чувствами: страхом – который отголоском всё ещё витал в моей голове, восторгом – что, оказывается, бабушка была такой же бесстрашной, как и я, девочкой, и печалью – что раньше у меня никогда не было такой семьи… такой бабушки, которая вот так, словно близкая подружка, рассказывала бы мне свои незабываемые истории.